Записки бывшего афериста, или Витязь в еврейской шкуре - Максим Камерер
Старшина моей роты по запасливости был чемпионом округа. Плюшкин рядом с ним выглядел бы транжирой и легкомысленным вертопрахом.
Годами прапорщик Скобейда хранил и копил барахло на чердаке казармы. Старые шинели, сапоги, просроченные противогазы, рваное хб-все это заботливо складывалось там в огромные пирамиды.
Зачем- не знал никто. Скобейда не только не знал, но и не задумывался над этим. Вообще трудно задумываться, если ты прапорщик по фамилии Скобейда.
Раз в год нас посещала нежданная комиссия по пожарной безопасности. Внезапная проверка, к которой готовились за месяц. Понятно, что обнаружь проверяющие на чердаке стратегические запасы горючего хлама, ротное начальство подвергли бы жестоким анальным карам.
Посему заранее вся рота таскала Скобейдиное говно с чердака в поля. Там хлам тщательно ныкался, после проверки заносился назад. Дерьмо было первостатейное. Ни разу не помню, что бы кто либо что либо из этой кучи спиздил.
Что в СА показатель. Ибо там воруют все. Из принципа. Ради процесса. Но трогать жалкие скобейдиные пожитки рука не поднялась.
Мы проклинали хомячиную суть прапора, чихали от многолетней пыли и таскали туда-сюда никому не нужное говно. Комроты смотрел на эти эволюции неодобрительно, но приказать выкинуть не решался. Во-первых-вдруг пригодится? Во-вторых он, как опытный командир, разглядел Скобейдиную старушечью шизу. И боялся ее трогать. Еще рехнется прапор с горя, лишенный родного хабара, а где нынче толкового старшину взять?
Потому во время этих ротных потаскух сидел безвылазно в канцелярии и не отсвечивал. Боясь сорваться.
Во время очередной ходки я выволок на белый свет сапог. И замер в восхищении. Потихоньку подтянулся народ. Все тяжело дыша, молча взирали на артефакт. И медитировали.
— Мдааа! -разомкнул уста ефрейтор Заяц.
— Охуеть-отозвался народ.
— Ебанись-согласился с народом Заяц.
— Жили же люди! -выдохнул народ.
Любой служивший в СА может по любой детали обмундирования определить
Степень:
1. уставщины в части.
2.алкоголизма ее командира
3.исправности несения службы офицерами роты.
Сапог представлял из себя вершину неуставщины. И крайнюю степень (канавный варан) алкоголизма комроты. А так же Эверест офицерского хуезабивания на службу. Судя по скосу и высоте каблука гансы раньше в нашу роту без артподготовки не заходили. И минимум вдесятером.
Сапог был великолепен. Он был на платформе, стесан по краю, посажен на косой каблук, подбит такими подковами, что и лошадь испугают. Мало того- он был проглажен утюгом в «гармонь». Завершающий аккорд- он был разрезан, прошит и унизан шнуровкой!
Народ онемел от восхищения.
Кирзач был преступен и прекрасен.
— Может, дембельский? -слабо вякнул кто-то из черпаков.
— Не, ношеный-отозвались ветераны. Причем по минимуму полгода. И не с аккорда-краски на нем нет.
Всем было понятно, что такой сапог плаца не видел. В нем ходили по части руки-в-брюки. Им давали пинка под зазевавшиеся сраки офицеров. Что им делали с прапорщиками-и подумать было страшно.
Так вот какова была наша рота раньше! Сейчас выйти в таком сапоге на два пролета вниз было равносильно самоубийству.
Через минуту опиздюленный смельчак уже бежал бы в ОЗК с вещмешком камней за спиной в направлении гауптвахты.
Все долгие месяцы до последней партии дембелей бунтарь скакал бы в том же дресс-коде. И по тому же направлению.
— Погодь- что это? -я пригляделся- Да его грызли!
— Точно! Следы зубов! Даже, жевали скорее-вон голенище прокусано.
— Кто его грыз?
— Собака?
— Прапорщик?
— Не. Зубы вроде человечьи…
Мы замерли перед величием тайны. Что это была за мрачная история? Может, наши далекие предки были свободны и голодны? Голые и прекрасные, бегали они дикими и питались нектаром, амброзией и сапогами? Кто знает?
Читать рекомендуется под эту мелодию.
Читать рекомендуется под эту мелодию.
https://www.youtube.com/watch?v=L70rhTG5LRQ
Бывший гитарист школьного ВИА Слава поднял с полу гитару и резко, с места рубанул рок-н-ролльный аккорд.
— Истамбул-Константинополе- взял он первую строку. Похоже, слова он вспоминал с трудом.
— А мы шли, ушами хлопали! -подхватил я куплет.
— Ты знаешь?!!!
— Ага!!!
— Давай соляк!
— Иес!!!!
— КАК-ТО В ТИХОМ ОКЕАНЕ ТОНЕТ БАРЖА С ЧУВАКАМИ!!! — заорал сержант Пастухов (МЭИ)
— И ты!
— А то!!!
— Лабаем, парни!
— ЧУВАКИ НЕ УНЫВАЮТ, ПОД ГАРМОШКУ РОК ЛАБАЮТ!!!
Рота за минуту превратилась в рок-н-ролльный оркестр. Кто-то орал, кто аккомпанировал поломанными стульями по балкам-но все умудрялись держать ритм. Рок-н-ролл нарастал, как снежная лавина. Народ пошел в пляс.
— Зиганшин-рок, Зиганшин-буги,
Зиганшин — парень из Калуги,
Зиганшин-буги, Зиганшин-рок,
Зиганшин слопал свой сапог!!!
Совершенно обезумевшая толпа, вопя и приплясывая ломанулась в роту. В нас вселился дух вольнолюбивых предков. В этот момент я любил своих сослуживцев-несчастных, затюканнных уставом мудаков. И впервые понял бунт рок-н-ролла.
Хлопнула дверь канцелярии. Майор тупо смотрел на вверенное ему родиной стадо. Но его никто не замечал. Толпа выплескивала из себя многомесячный стресс в песне.
Поплавский-рок, Поплавский-буги,
Поплавский съел письмо подруги,
Мимо комроты проплясал, вращая бедрами, его верный цербер- старшина Еремеев. Рядом с тумбочкой дневальный заходился в танце с саблями.
Табасаранец-дежурный с штык-ножом в зубах рубил лезгинку. Хохол-каптерщик раскрывался в гопаке. Я пошел вприсядку, заложив большие пальцы рук за воображаемую жилетку.
Майор открыл рот. На улице завыли караульные собаки.
— СМИРРНО!!!!! -завопило начальство.
Да хуй там! Эту песню запевает молодежь! Эту песню не задушишь не убьешь!
— ПОКА ЗИГАНШИН РОК ДОЛБАЛ ГАРМОНЬ ФЕДОТОВ ДОЕДАЛ!!!!
Впервые я видел, как старый страшный майор растерялся. Еще бы! Внезапно вся рота съехала с глузда. Такое в Уставе не прописано. Но старый воин-мудрый воин. Комроты сорвал ключи и рванул дверь оружейки. Жуткий дребезг сигнализации загасил наш ор.
Кода!
Народ потихоньку приходил в себя.
— Звони в штаб! -заорал комроты дежурному. Скажи-случайное срабатывание! Да выплюнь штык-нож, идиот! Оссспадя, армия-тот же детсад. Только залупы больше и автоматы настоящие.
— Выходи строиться!!!! На улицу!
Толпа организованно ломанулась в дверь.
На плацу все выстроились как обычно. Майор выскочил вслед за нами и споткнулся о сапог. Нагнулся, поднял. Он рассматривал его как следователь- насильника малолетних. Внимательно, с холодной яростью. Комроты был старый служака и тоже мог по капле воды представить океан неуставщины. А так же оценить разлагающее действие кирзача на наши неокрепшие умы.
— Где взяли? — сквозь зубы процедил командор.
— В закромах Родины!
— Ну Скобейда, ну сука потная… Ты у меня этот сапог сам дожрешь- прошипело начальство.
— Так! Собрать все говно сверху, отволочь вон туда и сжечь! Еремеев!
— Я!
— Старший!
— Есть! А если…
— Пошли его нахуй от моего имени…
— Бе-гом!
Скобейда с горя чуть обряд сати не совершил. Впятером держали.
— Камерер! Ко мне!
— Чего?
— Не чего, а есть! Сколько тебя учить можно, чучело? Полтора года служишь, а толку…
— Меня учить-только портить…
— Поговори у меня! Твоя работа?
— Я вам кто? Дионис? Народы в безумие ввергать не обучен.
— Может, оно заразно. Ладно, свободен. Кру-гом!
Я нарочно повернулся через правое плечо. Но успел услышать:
— Пока Поплавский зубы скалил Зиганшин съел его сандали!
Я замер. Майор протанцевал пару рок-н-рольных па, довольно грамотных, как я успел заметить, подмигнул мне, улыбнулся и удалился, оставив меня в полной прострации.
— Неужели они люди? -думал я в полном ахуе. Зачем же они друг дружку поедом едят?
До сих пор не понял.
Хоть «караул» кричи
Опять из бесед с Гордеем.
— Макс, а ты в караул ходил в армии?
— Один раз. Больше не посылали.
— Отличился?
— А как же! Нарушителя задержал.
— В отпуск пошел?
— Спасибо, что не на дизель.
— А что так? Положено ж.
— На мое «положено» там хуй наложено. Замполита я батальонного заловил. Он ночей не спал-все волновался: бдим мы в караулах или дрыхнем бессовестно? Вот и зашуршал гадюкой в камышах. А тут я…
— И что?
— А по Уставу: Стой кто идет!,Стой, стрелять буду!
— А он?
— А он
